Четверг, 28 Ноябрь 2024 07:07

Советское в российской культуре: Одержимость прошлым или отказ от будущего?

Оцените материал
(0 голосов)
За последние годы генеральные линии культурной жизни в России отчетливо обозначились: спорт, космос, любовь к чтению, переосмысление авангарда — очевидно, современная российская культура живет «в тени» СССР, хоть и пытается замаскировать это под глянцевой ламинацией.

На место бытовой ностальгии, скорее обращенной к личному прошлому, пришла системная эксплуатация образов и символов, с личным прошлым ассоциирующихся — и именно она почти ритуально захватывает креативные индустрии. С упорством, достойным лучшего применения, всё советское насильно вытаскивают на поверхность из общественного подсознания — но не для того, чтобы пережить и рационализировать, а на замену отсутствию разговора о будущем. Так вместо рефлексии и памяти мы получили адаптацию старого сценария, и отдельные образы эпохи вместо бутафории.

Группа «Синие носы», Ильич, проснись, 2005

Здесь важна не только эстетическая, но и социальная логика: советские образы и символы, изначально связанные с идеей коллективного сознания, потеряв идеологическую базу, становятся ритуальными знаками, теперь призванными только поддерживать привычные социо-культурные конструкции. За данью истории на самом деле скрывается механизм, компенсирующий отсутствие новых смыслов. По этой же причине термин «совок», некогда использовавшийся для критики советской адаптивности и конформизма, сегодня обнаруживает новую роль — теперь он не только обозначает прошлое, но и становится моделью для современной социальной реальности, закрепляющей коллективную пассивность, в которой индивидуализм и субъектность подавляются ради поддержания привычного порядка.

Если предполагать, что «совок» — это не просто память о прошлом, а действующая социальная модель, то «совриск» становится её культурным отражением: в нём пассивное воспроизведение устоявшихся символов и образов позволяет создать иллюзию креативности и даже рефлексии, на деле ограничивая эти процессы рамками прошлого.

Так социо-политическая логика выражается через утилитарное использование культуры в качестве механизма управления коллективной памятью, где прошлое становится удобным шаблоном, а будущее — пустым экраном, на который транслируются старые образы.

В этой реальности Переделкино, утратив свою интеллектуальную значимость, превращается в локацию, где можно найти кофе с «ахматовским» оттенком, музей ГУЛАГа — символ исторического осмысления — закрывается, уступая место музейным версиям «советского космоса» и мифологиям о «сталинской стабильности», а «Метрополь» становится площадкой для презентации модных коллекций, декорированной под советский прилавок на московский лад, изобилующий товарами — что само по себе уже оксюморон.

Презентация коллекции «Универмаг» от бренда 1811 в отеле «Метрополь»
фото: Саша Мурашкин

Переосмысляя и адаптируя, мы забываем осмыслить.

Современная российская культура не просто реконструирует советское — она превращает его то в зрелищный, привлекательный, и полностью лишенный глубины товар, то в тематическую достопримечательность, как произошло с Переделкино, ставшим очередным музеем-сувенирным магазином. Нет большей отстраненности, чем в том комфорте, с которым предлагается читать Ахматову за чашкой латте, удобно устроившись в мягком кресле — романтизируя, или просто забыв, что её стихи родились не в уюте, а в атмосфере страха и отчаяния, где «не было ни одного лишнего слова». В этом новом формате Ахматова, чья жизнь стала символом внутреннего сопротивления времени, оказывается сведена к богемному бренду. Её трагедия, голос памяти и боли, стирается, уступая место безопасной эстетизации, которая предлагает зрителю только поверхность — красивую, отполированную, и бесконечно оторванную от её подлинной глубины.

В этом контексте эстетизация символов советской эпохи — гораздо меньше акт ностальгии, чем способ блокировки внутреннего критика. Когда Гагарин превращается в бренд, а «Чёрный квадрат» — в маркетинговый инструмент, мы утрачиваем возможность рассуждать о смыслах и значимости этих образов: их больше ничто не связывает ни с собственной историей, ни с реальностью — эти рассуждения становятся просто бесполезными.

Примерно это произошло с образом «Чёрного квадрата» на выставке «Квадрат и пространство. От Малевича до ГЭС-2», где этот ключевой символ авангарда переосмыслялся через призму современных технологий и медиа. От акта разрыва с прошлым, от вызова, брошенного традиции — да и от символа нового взгляда на мир, свободного от изобразительных канонов, не остаётся и следа. Выставка в «ГЭС-2» использовала «Чёрный квадрат» не как предмет спора или глубокой рефлексии, а как банальный инструмент вовлечения зрителя, где этот символ стал платформой для визуальных игр, напрочь лишившись изначально заложенных в нем провокации и способности вызывать недоумение и рефлексивный отклик. А тем временем подобные «переосмысляющие» выставки стали трендом.

Потерявшие свою историческую сложность символы, превратившиеся в «знаки-пустышки» — один из симптомов нынешней гиперреальности, где СССР существует не как исторический факт или период времени, а скорее как набор привлекательных фантазий, в которых советская эстетика представляется одновременно и модной, и утешительной. Она якорит общество в знакомых образах, успокаивая в момент неопределенности — такое уклонение от будущего к идеализированному прошлому Адорно назвал «регрессивной ностальгией».


Семиотическая конструкция: междометие Ах, Эй и Ух, 2018  

Эта модель, очевидно, сигнализирует о культурной стагнации, но, что более важно, и об утрате способности мечтать, способности проектировать новые векторы, и даже базовой способности обнаруживать связь между означающим и означаемым. Казалось бы, чтобы выйти за пределы этого круга, достаточно начать критически осмыслять настоящее и перестать направлять свой взгляд назад, но рефлексия всегда ретроспективна — и едва ли можно вспомнить момент в истории, когда взгляд российской культуры был направлен вперед. Без искусства, которое несет в себе иронию и анализ настоящего — как это делал соц-арт и концептуализм в лице Кабакова, Булатова, или Комара и Меламида, разрушавших советскую символику изнутри актуального для них момента — не будет ни нового модернизма в духе 90-х, ни перспективы. Сегодня мы нуждаемся в этом подходе сильнее, чем когда-либо: из источника вдохновения, которым оказалось советское прошлое, становится всё сложнее и сложнее выбраться.

Виталий Комар и Александр Меламид

Анна Азенс

Источник и фото https://saint-art.net/oderzhimost-proshlym-ili-otkaz-ot-budushhego/



Прочитано 137 раз
Nalog
Скопировать