14 и 15 января в саратовском ТЮЗе прошли премьерные показы спектакля «Как Зоя гусей кормила», поставленного по современной пьесе молодого драматурга Светланы Баженовой. Постановку, премьера которой состоялась 20 декабря, в театре дали во второй раз. Посмотреть спектакль в Саратов приехала автор, любезно согласившаяся пообщаться с публикой после просмотра.
Первое, что удивило зрителей, – возраст автора, несмотря на юность сумевшего так точно передать характер и поведение вредной, почти столетней старухи. Светлана призналась, что «подсмотрела» эту историю в жизни – ее отчим, с которым они с матерью прожили всего два года, был таким же «Вовой», мать которого «положила всю свою жизнь» на алтарь его воспитания и «похоронила себя как женщину». Еще один многих мучавший вопрос – название пьесы. Оно родилось из первого рассказа героини, немного жутковатого, о том, что в деревне, когда людям приходило время умирать, они снимали с чердака заранее приготовленный гроб, ложились в него, а когда понимали, что смерть не приходит, вставали и шли пасти гусей.
«То есть, – пояснила Баженова, – вся пьеса о том, что происходило после того, как она в очередной раз не умерла».
Но на самом деле в постановке намного больше смыслов, чем просто не пришедшая смерть. С одной стороны, это просто интересная жизненная история, но с другой – из каждой истории можно и нужно делать выводы. Тем более что спектакль абсолютно не детский – в афише значится «16+».
В центре внимания в постановке – стена непонимания между самыми близкими людьми. По сути, очередной «перевертыш» нормальных человеческих отношений. Зоя Марковна (Нина Пантелеева) – мать-одиночка с естественным страхом потерять единственного родного человека – всю жизнь держит сына возле себя, расстраивая его попытки создать собственную семью. Шестидесятилетний сын – до сих пор Вова (Алексей Ротачков), которого зритель постоянно видит в «трениках» с вытянутыми коленками, старом свитере и очках с замотанным стеклом. Гениальный ученый, создавший технологию строительства «дорог на века», не имеет ничего, кроме светлой головы. Не умеющий сам построить отношения с женщиной, он делится проблемой с другом Плоцким (Алексей Карабанов), который привозит ему «девочку» Женю из деревни (Александра Карельских).
Одним из зрительских был вопрос о том, что приводит к такому «Вове»? Материнская любовь, эгоизм или старческий маразм? Или проблемы с жилплощадью, как отмечали многие в зрительном зале? Думается, в нашем обществе многое перевернуто с ног на голову. Люди на протяжении многих веков жили большими семьями в небольших домах и даже не думали о том, что им необходима отдельная жилплощадь. Безусловно, проблемы были, поскольку во всем есть и плюсы, и минусы. Но почему-то в народном творчестве не родилось ни одного героя, который в свои 60 и на мужчину-то не похож. Думается, ответ на этот вопрос очень простой: люди ищут любви и тепла друг от друга. А когда им не хотят отдать эту любовь добровольно, начинают манипулировать, считая, что имеют на это право. Мать, которая по ночам вставала к больному ребенку, теперь требует, чтобы он возился с ней просто потому, что она не хочет спать. А если сын напоминает, что ему рано утром на работу, она устраивает «сцену смерти». Она «похоронила себя как женщину» ради него, пусть и он теперь не устраивает свою жизнь, пока она жива. И это не потому, что она не любит сына. Это потому, что она хочет быть значимой хотя бы для него, пусть и насильно. Потому, что больше ни одного родного человека нет в ее жизни.
Все это понимает и Вова, у которого сердце делится пополам – наряду со словами «мам, ты дыши» то и дело слышится «врачи говорили, что всего два дня осталось, а уж две недели прошло». Одна из зрительниц поделилась мнением о том, что образ этого сына учит нас самопожертвованию.
«Это он, а не Зоя Марковна, положил себя на алтарь, – поделилась зрительница. – Он не требует для себя любви и заботы, не судит ни мать, ни Плоцкого, хоть и догадывается, какой он на самом деле».
Сложно сказать – самопожертвование ли это. Неоднократно во время обсуждения звучало слово «аутист». Ведь, несмотря на то, что ему и девочку привезли, и общий язык она с мамой в итоге нашла, семейные отношения так и не сложились. Удивительно, как многогранно выписаны автором и как талантливо созданы артистами образы всех четверых героев пьесы. Каждый в плену своих жизненных обстоятельств и вроде бы не такой уж плохой, каждого по-человечески можно понять и даже простить, а вместе ужиться не смогли и жизни друг другу испортили.
Как в одном человеке может уживаться желание добра для матери и вопрос «что ж ты все никак?» Или в Плоцком – поначалу благородное желание помочь другу, а потом изнасилование Жени и разрушение построенного ими «своего мирка». То же самое и в матери – благородное «я живу, чтобы его кто-то ждал» еле пробивается сквозь бесконечные требования любви и заботы к ней самой. Весь трагизм этой ситуации заключается в том, что первым умирает сын. За глаза Нины Пантелеевой, в которых в этот момент отражается поистине вселенский ужас и вопрос «а ради кого теперь жить?», хочется поблагодарить тех, кто придумал спектакли на планшете большой сцены. Иначе столь удачного «крупного плана», видного с последнего ряда, просто не вышло бы.
Особого разговора заслуживает режиссерское решение пьесы. Современная драматургия в этом отношении – весьма благодарный материал, поскольку «с нуля» можно вылепить все, что душа пожелает. Молодой режиссер Андрей Гончаров, ученик знаменитого профессора В.М. Фильштинского, сумел создать на саратовской сцене вполне зрелое, неоднозначное и, главное, понятное зрителю высказывание, хотя автор посчитала постановку немного «перегруженной смыслами». Текст С. Баженовой блестящий, написанный с большим чувством юмора. Первую постановку своей пьесы автор, по совместительству профессиональная актриса, осуществила сама в Екатеринбурге. И, надо сказать, что это совсем другой спектакль – более легкий и искрометный. Но, отметив перегруженность, Баженова не назвала режиссерское решение плохим. Наоборот, современная пьеса дает постановщикам право на большую свободу, чем классика.
Удивительно, и это радует, режиссер не погнался за новомодными актерскими техниками. Игра артистов захватывает внимание с первых фраз, а юмор в пластике разбавляет смысловое напряжение. Невозможно не улыбнуться, глядя на типичные для советской женщины маршевые движения, с которыми Зоя Марковна отправляется на чердак «умирать». Или наблюдая пластику Вовы, выдающую диагноз – «Тютя». Александра Карельских в своей Жене создает образ деревенской модницы, постоянно переодевающейся и старающейся произвести впечатление на 60-летнего маменькиного сынка, который даже обнять ее боится.
Плоцкий в исполнении Алексея Карабанова пленительно противен. Всю жизнь завидующий главному герою, он в итоге разрушает и то доброе, что пытался построить в отношении Вовы, и девушку Женю. Сцена изнасилования в спектакле решена очень аккуратно. Без рук и объятий. Режиссер использовал прием весьма некрасивого, даже омерзительного, поедания борща Плоцким, и страдания героини, поливающей себя водой. Это удивительно, но зритель четко понимает, что именно происходит в этот момент, притом что картинка получается вполне пристойной.
Кроме этого, именно Плоцкому в пьесе отданы меткие характеристики героев. Зою Марковну он называет «Кощеем бессмертным», своего друга Вову считает баловнем судьбы, которому все само идет в руки, без особого труда, а он, болван, не может даже взять то, чего ему самому (Плоцкому) приходилось добиваться. В отношении Жени он не менее безжалостен: «Можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки выбить невозможно». Именно Плоцкому режиссер отдает часть действия, которое преобразовано в этой постановке в монолог-рассказ о поездке в лес. Поездка, кстати, на самом деле состоялась, еще перед показом эскиза спектакля на творческой лаборатории. Артисты признались, что совместили приятное с полезным, а результатом стал видеоряд, демонстрируемый на экране во время рассказа Плоцкого.
Немало символов используется и для создания образа Жени. Она строит свой мир, приглашая в него остальных героев. Кроме фразировки и речевых интонаций, которыми артистка пользуется блестяще, вместе с ней на сцену выезжает «совсем немного вещей», ванна и целая ферма с гусями, свиньей и коровой в бусах и фате. Она уже мнит себя невестой, старается строить отношения и даже не подозревает, какой поворот судьбы ее ожидает. С разрушением отношений со сцены исчезают и вещи, и ферма.
Спектакль поставлен очень талантливо, а образы созданы артистами настолько многогранно, что порой даже теряешься, кто является главными героями – Зоя Марковна с ее сыном, лирико-характерная Женя или Плоцкий, ставший причиной действия и его завершения. Один из зрителей в ходе обсуждения заявил, что «это просто история», но, несмотря на это, каждый увидел в этой истории что-то свое. Она цепляет за живое, о ней хочется размышлять и делать выводы. И даже хочется еще раз ее посмотреть. Браво!
Наталья Григорьева
