Два медиа в одной голове
Это было в августе 2002 года. Я присоединился к группе фотографов, которые отправились с выставкой в небольшой французский городок Сент-Кло. Как сказала одна из участниц этого трипа, - «эпохальная поездка». На автобусе трое суток без остановок через всю Европу до Атлантики. Сейчас бы издох. Было совсем не просто. Тогда мы только выбрались из 90-х. Я – довольно молодой график, который брал в руки фотоаппарат только для путевых набросков. И вообще, к фотографам относился как к какому-то стоящему на более ранней ступени эволюции организму в сравнении с художниками. Что неправильно как минимум хронологически. Но при этом нужно было как-то вписаться в почти полностью фотографическую выставку. Отобрал для выставки несколько своих графических листов на тему «старое фото». Любимые работы, они в какой-то степени были связаны с неким пафосом, что вот, подражая тиражной картинке - фотографии, я её перевожу в уникат. Но и этого показалось мало. Невольно думал о том, каково мне будет на выставке с фотографами, из которых почти никого на тот момент не знал (это потом подружились, и они самые классные). При этом тема сосуществования фотографии и традиционного изобразительного искусства меня очень задевала раньше, а уж сейчас совсем стала важной. И уже перед поездкой я сделал серию миниатюрной графики «рисунок на документ». Некоторые из них «натурные», так как в один момент у меня появилась привычка подбирать фотографии на улице. Так и лежат в отдельной папке. И ещё несколько коллажей-дорисовок, на которых в свои пейзажные фото вписал краснокожих персонажей Матисса из «Танца» и «Музыки». Фотография и персонажи живописных произведений вели диалог и сливались в едином процессе. Ну, и реверанс Франции, как родине фотографии. Да, и ещё одну из графических работ я распечатал несколько раз и дорисовал акрилом. Ну, опять превратил в уникат. Тогда я почти ничего не знал про Дюшана.
Эта поездка очень изменила меня. Наметившаяся трещина между рукотворным и техническим медиа расширялась, зарастала, жила своей жизнью, и я не всегда успевал эту жизнь отрефлексировать. Во Франции началась и потом продолжилась серия, связанная с готикой, которая прошла через всего. В значительной степени она была о власти. И она быстро и как-то естественно слилась с темой фотографии, которая тоже власть. С ней слилась серия коллажей-дорисовок на тему совмещения французской готики со всякими горгульями и нашей готики – домонгольской белокаменной Руси – по фотографиям в Юрьеве Польском. Появилась серия Матисс-Малевич-транзит (подрисовка поверх фото), которую где только не выставлял.
В какой-то степени я, вероятно, прошел эволюцию отношения художников к фотографии с момента её появления в 19 веке. Биологи нечто подобное называют филогенез в онтогенезе. Я использовал фотографию как подручный материал, презирал, посмеивался, научился использовать в своих целях, ценить и любить, участвовал не только в живописных, но и в фотографических выставках. Фотография вошла в мою жизнь не одна. Наблюдения за самим собой вылились в разговоры на тему уникального и тиражируемого изображения с друзьями. Как выяснилось, этот диалог двух медиа вольно или невольно ведут многие.
Считается, что первой живописной картиной, сделанной по фотографии, была «Источник» Энгра. Ссылки не нашел. Довольно широко были распространены альбомы фотографии обнаженных натурщиков в элегантных позах, что можно было использовать для составления живописных композиций. Конечно, больше было обнаженных натурщиц и, думается, эти альбомы можно назвать первой легализованной фотографической порнографией. Некоторые неудавшиеся живописцы стали фотографами, а некоторые, ещё более неудавшиеся, писали для мгновенно распространившихся ателье задниками, на фонами которых делали даггеротипы и пр.
Многие художники сами быстро освоили фотографию и использовали свои собственный кадры, как материал для дальнейшей работы. Таким был Дега, который стал использовать необычные ракурсы и изображать балерин в сложных динамичных позах. Знаменитые «Голубые танцовщицы» изначально были блистательно скадрированными черно-белыми фото.
У Борисова-Мусатова, напротив, модели находятся в статичных позах с нейтрально-мечтательным выражением лиц и располагаются на романтическом фоне, как будто позируют в ателье. В музее Борисова-Мусатова торжественно стоит приобретенный им в Париже Кодак, который он активно использовал для создания мотивов своих полотен. Боюсь мучительной смерти и презрения, но иногда его фотографии по интонации не уступают великим холстам, если не превосходят. В любой ситуации, некоторую фотографичность изображения, которая удивительно контрастирует с ретроспективизмом моделей, в некоторой степени можно признать самым значимым авторским приемом. Мусатов дарит своим персонажам возможность путешествия в прошлое и быть как бы сфотографированными в то время, когда это было не реально. Сейчас на фоне всяких «Караванов истории» об этом почти неприлично говорить, а тогда, вероятно, был один из первых жестов.
Знаменитые панно Мухи также старательно перерисованы по клеточкам с его фоторабот. Список художников, которые использовали фотоматериал, очень большой, и включает такие неожиданные фамилии, как Гоген, Пикассо, Ротко. Кадрирование Родченко навсегда вошло в живописную практику создания композиции. В свою очередь фотографы не оставались в долгу и с развитием техники стали успешно добиваться вполне живописных эффектов, что было объединено термином пиктореализм. На своем автопортрете Манн Рей изображает себя с камерой в руках, во время селфи в зеркале. Этот уникальный человек считал себя, прежде всего, живописцем, но вошел в историю, как величайший фотограф-новатор.
Немного личного. На занятиях по анатомии был педагогический прием: поставить анализируемый объект (ну, часть тела) по отношению к себе. Я убежден, что сегодня художник интересен именно тем, как он поставил себя в ситуации существования фотографии. Ну, кто ещё. Уорхолл, да, конечно. Великий Герхард Рихтер. Великий Семен Файбисович, да и все фотореалисты. Потом Эдуард Гороховский, Борис Заборов. Многих можно добавлять: Александр Жерноклюев, Павел Отдельнов. Они любимые и классные. Диалог с фотографией один из самых важных в современной культуре. Не только в изобразительном искусстве. В кино. В литературе. Везде. Он неизбежен.
Физиологи пишут, что полушария головного мозга работают достаточно автономно, и у одних людей больше развито правое, у других левое. Произведения фотографов и живописцев могут очень напоминать друг друга, но в терминологии Мак-Люена это два совершенно различных медиа, выполняющих разную функцию. Они, как два полушария мозга, вместе определяют большую часть нашего визуального мышления, но всё-таки разделены. И это не слишком редкий вариант, когда два медиа сосуществуют в голове одного творца.
Это ещё разговор о памяти. О разной памяти. О памяти, которая всегда с тобой, но навсегда исчезнет вместе с тобой. И о памяти, которая останется не неких носителях, которые не факт, что кто-то посмотрит. И на неких физических носителях типа холста, бумаги, к которым как-то традиционно большее уважение, чем к пленке и цифре. Не знаю, что будет далее, но всё изменяется очень быстро. Два медиа сосуществуют и взаимодействуют. Мой любимый анекдот: самая жадная пара на свете отказалась от фото и видео оператора и ЗАПОМНИЛА всю свадьбу. Сейчас будет цитата Умберто Эко, отношение к фотографии и памяти которого я полностью разделяю: «Разным аудиториям я уже рассказывал, как прекратил фотосъёмку в 1960 году, после одной поездки по французским соборам, когда я фотографировал, как сумасшедший. По возвращении домой передо мной оказалась целая куча весьма посредственных снимков, и я не мог припомнить, что же на них изображено. Я выбросил фотоаппарат и в своих последующих поездках заносил только в свою память то, что видел. А в качестве вещественной памяти, и то больше для других, чем для себя, я покупал отличные открытки». Но этой ситуации не изменить. Пол Ньюман писал, о том, что культура не аддитивна, а экологична. Каждое изобретение не ещё один кирпич в стене. Новое изобретение меняет сразу всё. Фотография изменила всю культуру и живопись тоже. С этим и живем. Что очень даже интересно.
Настоящий проект связан с некоторым поиском единомышленников: авторов, замеченных одновременно в живописи/графике и фотографии, в создании произведений технически воспроизводимых и вообще невоспроизводимых, не смотря на обозначение эпохи В.Беньямином. Их много, и список, понятно, совсем не полный. Но мне хотелось услышать разные слова о том, каким образом у очень разных авторов сосуществуют в голове два медиа. Как они взаимодействуют.
Алексей Трубецков
