Два года назад галерист Ильдар Галеев придумал интересную кураторскую концепцию, когда посвятил выставку ленинградскому искусствоведу и писателю Всеволоду Петрову и художникам, с которыми тот дружил и о которых писал. Теперь предстоит выставка о другом ленинградском искусствоведе — Петре Корнилове (1896–1981) — и о его превосходном собрании графики отечественных художников, в основном современников коллекционера. Отметим, что в этом случае в планы вмешалась пандемическая реальность: каталог увидел свет до открытия самой выставки, которую пришлось передвинуть на начало 2021 года.
Петр Корнилов дружил с художниками и старше себя — Вениамином Белкиным, Георгием Верейским, Дмитрием Митрохиным, Павлом Шиллинговским, и с представителями своего поколения — Юрием Великановым, Константином Рудаковым, Соломоном Юдовиным. Одна коллега как-то назвала Петра Евгеньевича «другом всех художников».
Петр Корнилов с Анной Остроумовой-Лебедевой в отделе графики Русского музея. 1940. Фото: Галерея «Галеев»
Он не был коренным петербуржцем. Родился в Симбирске, в семье повара гостиницы. В том же году Корниловы переехали в Казань, которая и стала, по существу, малой родиной Петра Евгеньевича. После революции 1917 года студент Константиновского межевого института пошел работать в Культпросвет при казанском Совете депутатов и с этого времени связал свою жизнь со сферой искусства. В 1921-м он стал сотрудником Центрального музея Татарской АССР; год спустя его направили учиться в Петроградский университет на отделение археологии и искусства. Окончив его, Корнилов продолжил трудиться в казанском музее: создал там отделы гравюр и древнерусского искусства, реорганизовал научную библиотеку, провел три десятка выставок графики современных художников. Бывая в археологических экспедициях в Термезе, Корнилов завязал научные связи в Средней Азии и даже одно время работал замдиректора Бухарского государственного музея. А в 1932 году художник Всеволод Воинов, уходя с должности заведующего отделом графики Русского музея, рекомендовал поставить своим преемником именно Петра Корнилова. И тот навсегда стал ленинградцем. Отдел графики ГРМ он возглавлял до 1954 года, а еще на протяжении 30 лет преподавал в ИнЖСА им. Репина и ЛВХПУ им. Мухиной. Работал и в НИИ Академии художеств, где в 1930-х сформировал кабинет графики. К этому в придачу Корнилов был еще и страстным библиофилом, занимался экслибрисами.
Петр Корнилов и его коллекция / Cост. и прим. И.Галеева. М.: Галеев-галерея, 2020. 296 с., ил.
Все эти грани личности Корнилова отразились на страницах каталога. В книге опубликованы репродукции графических работ без малого 90 художников, входивших в круг его интересов. Ильдар Галеев, составитель каталога, сопроводил графику современников Корнилова материалами из его архива. Работы проиллюстрированы письмами Давида Бурлюка, Максимилиана Волошина, Владимира Милашевского, Анны Остроумовой-Лебедевой. Неменьший интерес представляют короткие, но выразительные мемуары самого Корнилова.
В издание включены биографическая хроника и библиография — свыше 300 публикаций за 60 лет научной работы. Специальная статья Ольги Улемновой посвящена деятельности Корнилова в Казани. Напечатаны и воспоминания: о нем подробно написала внучка Наталия, а также — в разное время — Дмитрий Лихачев и Борис Пиотровский, Владимир Конашевич и Дмитрий Митрохин. Все они говорят о порядочности и всегдашнем стремлении Корнилова прийти на помощь; не зря ведь Воинов в сонете-акростихе, посвященном другу, употребил выражение «облик благородный».
Особенно это проявилось во время блокады города. Корнилов тогда не только проводил регулярные семинары в ленинградском Доме ученых, но и помогал, чем мог, друзьям и коллегам. Приведем фрагмент из его собственных воспоминаний: «Митрохин потерял Алису Яковлевну (речь о жене художника, известной керамистке Брускетти-Митрохиной. — TANR), остался одиноким и совершенно неприспособленным к жизни. Мне было трудно бывать у него из-за большого расстояния. Но все-таки изредка я навещал его. Однажды принес ему несколько поленьев дров и передал небольшой кусочек масла. Застал его посиневшим, осунувшимся, в холодной комнате. К сожалению, большего я сделать ничего не мог». Как знать, возможно, такая скромная поддержка «друга всех художников» спасла жизнь Митрохину и иным. Рассматривая каталог, хорошо бы помнить и об этом качестве Петра Корнилова.
