Минувший год литературы для музея К.А. Федина стал не только насыщенным, но и напряженным. С одной стороны, к нему как к литературному музею было наиболее пристальное внимание со стороны общественности. С другой, и коллективу хотелось открыть новые возможности для развития. Об «изобретениях» года литературы, культурной политике и планах на будущее мы поговорили с директором музея Наталией Щелкановой.

– Наталия, давайте начнем с самого начала. Год литературы после года культуры стал первым «узкоспециализированным». Все-таки культура – это широкое понятие, от которого в 2015-м осталась только литература. Как в музее отреагировали на объявленный статус года? Не было шока и вопросов на тему «что делать будем, господа»?

– Особенного шока не было. Музей К.А. Федина – литературный, и это определяет нашу деятельность не только на год литературы. Конечно, было небольшое напряжение, поскольку мы понимали, что к нам будет особенно пристальное внимание в течение всего года.

– А реальную поддержку вы чувствовали? Или это было из разряда «пойди туда, не знаю куда»?

– Конечно, поддержка была. Я не буду долго говорить о непростой ситуации в жизни вообще, а в культуре – тем более. Конечно, получилось не все так, как мы хотели, и не все, что мы запланировали, но я могу сказать, что ни одна наша инициатива не оставалась без внимания. Это чувствовалось как со стороны министерства культуры, так и со стороны наших коллег – театров, консерватории. Мы всегда видели, что нас слышат и имеют желание помогать. Мы уверены в том, что литература – та сфера, в которую вовлечены мы все, и искусство имеет на нас наибольшее воздействие в синтезе, когда объединяются искусства слова и музыки, например, или слово и изобразительное искусство.

– Наталия, в течение прошедшего года в музее состоялось большое число мероприятий. Давайте конкретизируем, какие из них стали «изобретением» года литературы?

– Мы постарались сделать так, чтобы новые проекты касались разных сфер музейной деятельности. У нас было два крупных научно-просветительских проекта: «Литературные сезоны» в музее К.А. Федина и фестиваль «PRO литературу». «Литературные сезоны» были направлены на проникновение в атмосферу одного произведения с помощью разных видов искусств. Например, о пушкинских «Маленьких трагедиях» мы рассказали, привлекая музыку, живопись и театралов. Фестиваль-конкурс «PRO литературу» был адресован школьникам разного возраста. Дети в нем участвовали в нескольких номинациях. Младшие соревновались в выразительном чтении и конкурсе рисунка «Нарисуй Музейку». У нас на сайте есть детская страничка «В гостях у Музейки», и нам очень хотелось, чтобы этот персонаж наконец-то появился. Почему-то многие нарисовали кого-то очень похожего на Домовенка Кузю. Старшие школьники пробовали себя в письменных работах.

В отношении рекламно-информационной деятельности год литературы стал для нас стимулом к созданию нового электронного музейного издания. Мы стали ежеквартально выпускать электронный «Музейный альманах». Думаю, не надо объяснять, что в наши дни поведать миру о себе проще всего в Интернете. Конечно, у нас есть сайт, странички в соцсетях, но хотелось рассказать о себе более масштабно и, прежде всего, коллегам-музейщикам. Мы делаем рассылку по музеям, с которыми дружим, преимущественно литературным, но не только. Эта деятельность нам очень понравилась, хотя разработать проект было непросто. Мы думали об этом давно, хотя бы потому, что все крупные музеи давно имеют подобные издания.

– В таком случае задам вопрос от обычного, среднестатистического обывателя: а зачем? Какой смысл в том, чтобы печатать целый альманах исключительно для своих коллег, с которыми вы и без него общаетесь?

– Мы делаем рассылку по России, и она очень обширная. В конце концов, никто не отменял драгоценный обмен опытом. Если бы музеи не общались между собой, откуда бы мы знали, как разработать крупный выставочный проект? Мы очень многое черпаем из общения между собой. Чем хороши конференции и форумы? Главный их результат – это творческое общение, которое становится мощным стимулом для новых идей и разработки совместных проектов, а также для установления  новых контактов, которые вырастают потом во что-то интересное для наших посетителей.

– На коллегии Вы упомянули о том, что в течение года было несколько совместных проектов. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.

– Это были выставочные проекты – по творчеству Михаила Зощенко и «Страна «Гайдарика». Выставку по Зощенко нам привозил питерский музей «XX век», что было очень интересно. Кроме того, что это литература, Михаил Зощенко – абсолютно наш герой, поскольку писателей на протяжении многих лет, вплоть до смерти Зощенко, связывали дружеские отношения. В начале 20-х годов в Ленинграде они вместе входили в группу «Серапионовы братья», а позже, после отъезда Федина в Москву, продолжали переписываться, и Федин немало помогал Зощенко. У нас в фондах даже есть письма, подтверждающие этот факт.

Второй выставочный проект – страна «Гайдарика» – приехал к нам из музея политической истории России. Этот музей не литературный, у них выставка была сформирована в другом ракурсе – на примере творчества Аркадия Гайдара экспозиция погружала в героическое прошлое 30-х годов. Мы ее немного трансформировали, «под литературу», сделав акцент на знаменитой гайдаровской повести «Тимур и его команда». Могу сказать, что экспозиция настолько погружала в те далекие 30-е, что история становилась почти осязаемой. Это непередаваемо. Вообще в питерском музее есть стационарная выставка, посвященная этой теме, а тот вариант, который они возят по городам и весям, немного отличается.

– То есть можно сказать, что музейное передвижничество в последнее время возрождается…

– Оно набирает силу и обороты, к счастью. На мой взгляд, одним из главных итогов и года культуры, и года литературы является развитие сотрудничества, когда мы вместе что-то делаем. Это качественно новый уровень развития – и профессионалы от этого выигрывают, и посетителям интересно к нам приходить. Тем более что мы показываем людям выставки, приехавшие из других городов. Ведь далеко не каждый саратовец может позволить себе поехать, скажем, в Питер исключительно ради того, чтобы посетить выставку. Далеко не все даже знают, какие музеи есть в нашей стране. Мы, насколько можем, стараемся восполнить этот пробел и рассказать хотя бы о нескольких. В этом ракурсе не могу не упомянуть о нашем филиале – музее Льва Кассиля. Для них год тоже был насыщенным, но они большие молодцы. Конечно, мы планировали более тесное сотрудничество с Крымским музеем, но выставка готовилась в преддверии Дня Победы, и им, конечно, было очень непросто. Тем не менее был выделен специальный сотрудник, который готовил для нас выставку, участвовал в обсуждении проекта, подбирал экспонаты. Вы представляете, что это значит накануне Дня Победы?

– На коллегии Вы упомянули еще об одном проекте, который реализуется не в стенах музея Федина…

– Да, выставка «200 ударов в минуту», посвященная истории пишущей машинки. Это очень масштабный выставочный проект, в котором мы приняли участие. Там очень интересно получилось. Организаторами являются московские Государственный литературный и Политехнический музеи. Но ни у тех, ни у других не было свободных выставочных площадей, поэтому реализуется он в музее современного искусства (ГЦСИ). Мы с Гослитмузеем общаемся очень тесно, вплоть до того, что методическая помощь при организации музея Федина была именно от них. У нас и сейчас очень хорошие отношения, поэтому, когда создавалась экспозиция «200 ударов в минуту», нас тоже пригласили поучаствовать. Это очень интересная тема, поскольку вся литература XX века – история пишущей машинки. У каждого писателя она была, и к ней относились не как к инструменту, а как к чему-то очень дорогому. В музее Льва Кассиля, например, его машинки нет, потому что писатель настолько ею дорожил, что родственники не согласились с ней расстаться, оставив себе как семейную реликвию. У нас в экспозиции есть машинка Федина, и мы с удовольствием предоставили ее организаторам выставки, приложив еще и машинописные тексты.

– В рамках года литературы в музее проходила акция «Путешествующие книги». Как люди реагировали? Брали книги?

– Я бы сказала, что не так активно, как хотелось бы. Движение буккроссинга появилось несколько лет назад, но я думаю, что в Саратове люди просто не готовы к подобным акциям.

– А какого плана книги у вас отправились путешествовать?

– Изначально мы, конечно, предлагали произведения Константина Александровича Федина. Я убеждена в том, что этот автор совершенно незаслуженно забыт. На мой взгляд, Федин – один из выдающихся писателей XX века. Мы начали с репринтного издания повести «Старик». Эта книга хороша сама по себе, но для нас она особенно ценна, поскольку это одно из самых саратовских произведений Федина. Действие происходит в Саратове, и описывает он уголочки хорошо знакомые горожанам. Читаешь и будто гуляешь по городу, представляя, каким он был сто лет назад.  

– А взамен люди что-то оставляли?

– Положив руку на сердце, не могу сказать, что акция набрала обороты. Это были единичные случаи, когда люди оставляли что-то. Честно говоря, особых масштабов от нее мы и не ждали. Во всяком случае, не ждали того, что она будет стремительно развиваться, потому что на это есть объективные причины. Мы книжками обмениваемся с знакомыми, с друзьями. Пока что в нашу культуру не вошло то, что можно прийти в какое-то учреждение и начать обмен книгами. И ничего страшного! Главное – предлагать. Мы предлагаем. И неважно, что год литературы закончился, эта акция у нас в музее продолжится.

– Давайте перекинем мостик в начавшийся уже год кино, несмотря на то, что музей Федина не является  учреждением кинематографии. Вы уже можете приоткрыть завесу – что планируете в этом году?

– У нас есть прямая связь с кино, поскольку некоторые произведения Константина Федина были экранизированы. В наступившем году фильм Владимира Басова «Первые радости» отмечает юбилей. Картина замечательная, а съемки проходили в том числе в Саратове в 1956 году. 4 февраля у нас стартует новый проект «Литературные экранизации: pro et contra». Начнем мы со «Старика», который тоже был экранизирован, но не центральной киностудией, а у нас, в Саратове.

– Хотелось бы услышать Ваше мнение по поводу экранизаций. Каковы Ваши «за и против»?

– Я за!

– Ну, минусы какие-то все равно есть…

– А какие минусы могут быть у экранизации?

– Честно говоря, мне трудно вспомнить хотя бы один фильм, который я посмотрела после прочитанной книги и не разочаровалась…

– Я с вами соглашусь, наверное, но ведь это не минус! И не аргумент против экранизации. Они могут и должны существовать. Давайте не будем забывать, что все люди разные. Кому-то проще воспринимать информацию, читая, а кто-то с экрана может легче проникнуться произведением. Я тоже, например, больше удовольствия получаю от чтения, потому что, когда читаешь, ты не ограничен взглядом режиссера и актеров и можешь создать в своей голове такие экранизации, что ни один фильм никогда в жизни их не повторит! Это понятно. Тем не менее всегда интересно посмотреть фильм – а что получилось? Потому что экранизация – это тоже взгляд, это мнение другого человека.

– Сейчас есть тенденция переснимать старые фильмы…

– Вот здесь я против. Хотя, наверное, «против» – не совсем верное слово. Пока, к сожалению, не могу назвать ни одного удачного примера таких работ. Да простят меня режиссеры, но это мое личное мнение.

– Как Вы думаете, почему?

– Мне сложно об этом судить. Возможно, корень проблемы в том, что, создавая первую экранизацию, режиссер исходит из книги, он ничем не ограничен, кроме своей фантазии. Он создает свое кинопроизведение под влиянием того, как прочел, почувствовал и понял автора романа. Это очень мощный импульс. Повтор создавать намного сложнее, на мой взгляд. Мне, например, очень мешала бы уже существующая трактовка классического произведения. Как ни крути, это рамки, от которых никуда не денешься.

– И тем не менее тенденция массовая и даже пугающая. Честно говоря, пугают и сами «ярлычки» последних лет – год литературы, год кино…

– Вы отчасти правы. Но давайте посмотрим на это иначе. Все это направлено на привлечение внимания к искусству, чтобы активизировать потребность непосредственного общения с музейным подлинником, чтением книги. Думаю, что в этом назрела нужда.

– Какой отклик Вы видите со стороны людей? Стал ли год литературы стимулом к более частому посещению литературного музея?

– Я вам так скажу: в течение этого года наблюдался рост организованных групп. В основном школьников, которых проще привести. Предвижу реакцию… С одной стороны, есть учитель, который должен откликнуться на год литературы и отчитаться. Это ни хорошо, ни плохо, это факт, который можно оценивать по-разному. Но я привыкла во всем искать плюсы. С  другой стороны, пришли же! Причем многие наши программы рассчитаны на долгосрочное сотрудничество с классами, а не на разовое посещение музея. Я часто, проходя мимо, наблюдаю за реакцией детей. Многие приходят как на урок, повесив носы, а уходят далеко не все в таком же настроении. У многих оно меняется. И когда я слышу фразы типа «О! Надо перечитать», я понимаю, что это и есть то, ради чего мы здесь работаем. Пусть таких немного, ну и что? Чтение серьезных книг всегда было уделом немногих людей. Главное, что они есть.

Беседовала Наталья Григорьева